![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
lap_landiaТакая была у меня игра: прийти как обычно с работы блаженным обеденным летним временем - вот преимущество раннего начала! - и окунуться в лес за домом. Прежде чем расположиться с книгой на каменистом, пахнущем жаркой степью пригорке, сфотографировать небо и землю с одной позиции и в один момент, только направляя объектив к травам или стрижам.
А уходя после полива нашего "опытного участка", проделать тот же фокус с предзакатными небом и землёй...
И собственно признание...
В изучении языков у меня имеется особенность, которая, вероятно, совсем не способствует продвижению к цели. Я не подразумеваю лень - это само собой. У меня сложные отношения со словарями.
Но сначала немного о капитальной отговорке "это мы не проходили". Так вышло, что систематически, в положенное время, я никакого языка не изучала. Школьный английский ограничился двумя первыми годами на Севере у преподавательницы-военной переводчицы такого класса, что мне хватило этого запаса на следующие два года после окончательного переезда в Таллинн, чтобы при полном безделии на уроках у плохомотивированной жены дипломата получать усыпляющие бдительность родителей четвёрки и пятёрки. Последний год нам вообще не нашли учителя и нарисовали в аттестатах результаты предыдущего.
При получении священной профессии педагога начальных классов упор делался исключительно на ультрамодную в то время игровую методику. Разумеется, "играя - развиваемся" - это вечная классика обучения, но в период "перестройки" методы, оппозиционирующие авторитарной зубрёжке, выводились как абсолютные, и за количеством красочных наглядных пособий, тоннами изготавляемых несчастными студентами, суть самого предмета как-то отступала. К тому же в программе первых четырёх классов английский тогда числился только в виде кружка и не входил в сферу моих профессиональных интересов.
Словом, рисовать пособия к любому преподаваемому предмету я наловчилась, и после десяти лет придыханий моих первоклашек: - Татьяна Викторовна, Вы - художница!, - я вняла глаголющим младенцам и ступила на стезю прикладного творчества. Творческий метод отразился на вольном лингвистическом самообразовании. Это касалось как английского, так и эстонского. Выяснилось, что разбирать грамматические конструкции и пополнять словарный запас зубрёжкой я не способна. Я просто читала всё, что попадало мне в руки на этих языках от сборников современных новелл до классики, причём страшно ленясь заглядывать в словарь и поэтому проявляя чудеса интуиции или просто сдаваясь на полдороге.
Эстонский по словам преподавательницы в академии у меня был странный. Порядок слов, который в эстонском тоньше в отношениях, чем в финском, сформировался у меня на основе целой библиотеки переводных и местных сказок, прочитанных с моими первоклашками. Так я и не успела это скорректировать до отъезда.
И вот собственно незадача со словарями. Я их использую непродуктивно. То есть при необходимости справившись со значением незнакомой лексемы в прямом словаре, я точно пропущу это мимо долговременной кладовки памяти. Любимый же словарь до недавнего времени был толковый Concise Oxford English Dictionary, где можно плутать по садам целых списков толкований к каждому слову и делать всевозможные восхитительные открытия. Понятое таким образом слово не забывается долго. Вот только метод этот уводит иногда далеко от текста, который я переводила.
Теперь у меня в фаворе такой же огромный, как был оксфордский, финско-английско-финский. Это книга, выключающая "категорию времени". Совершенно не важно, с чем сопряжно его использование - со статьёй по финскому искусству или доставшемуся в наследство от клиентов толстому политическому детективу на английском. Если я беру этот словарь с полки, значит время отступает и вокруг только пространство: речи, смысла, культурных пластов и ассоциаций.
Теперь, когда к нам наконец доставили лето, долгое послеобеденное время растворяется ещё и в пространстве окрестных скал, сосен и порой, если не лень крутить педали, то моря. Но самое классическое - просто выйти в дачном сарафане в наш общий с соседями садик на горке за окном, слегка оправдать своё присутствие облагораживанием в принципе неблагородных грядок с редиской и с чувством выполненного долга расстелить на мху среди разогретых солнцем камней плед. В корзинке с полотенцем и фруктами непременно объект, дающий повод утонуть в словаре. И сам словарь, в котором нет перевода на русский, но по обрывкам моего несостоявшегося полиглотства я делаю всевозможный маленькие открытия словесных америк. Осенью надо пойти наконец на курсы...
А уходя после полива нашего "опытного участка", проделать тот же фокус с предзакатными небом и землёй...
И собственно признание...
В изучении языков у меня имеется особенность, которая, вероятно, совсем не способствует продвижению к цели. Я не подразумеваю лень - это само собой. У меня сложные отношения со словарями.
Но сначала немного о капитальной отговорке "это мы не проходили". Так вышло, что систематически, в положенное время, я никакого языка не изучала. Школьный английский ограничился двумя первыми годами на Севере у преподавательницы-военной переводчицы такого класса, что мне хватило этого запаса на следующие два года после окончательного переезда в Таллинн, чтобы при полном безделии на уроках у плохомотивированной жены дипломата получать усыпляющие бдительность родителей четвёрки и пятёрки. Последний год нам вообще не нашли учителя и нарисовали в аттестатах результаты предыдущего.
При получении священной профессии педагога начальных классов упор делался исключительно на ультрамодную в то время игровую методику. Разумеется, "играя - развиваемся" - это вечная классика обучения, но в период "перестройки" методы, оппозиционирующие авторитарной зубрёжке, выводились как абсолютные, и за количеством красочных наглядных пособий, тоннами изготавляемых несчастными студентами, суть самого предмета как-то отступала. К тому же в программе первых четырёх классов английский тогда числился только в виде кружка и не входил в сферу моих профессиональных интересов.
Словом, рисовать пособия к любому преподаваемому предмету я наловчилась, и после десяти лет придыханий моих первоклашек: - Татьяна Викторовна, Вы - художница!, - я вняла глаголющим младенцам и ступила на стезю прикладного творчества. Творческий метод отразился на вольном лингвистическом самообразовании. Это касалось как английского, так и эстонского. Выяснилось, что разбирать грамматические конструкции и пополнять словарный запас зубрёжкой я не способна. Я просто читала всё, что попадало мне в руки на этих языках от сборников современных новелл до классики, причём страшно ленясь заглядывать в словарь и поэтому проявляя чудеса интуиции или просто сдаваясь на полдороге.
Эстонский по словам преподавательницы в академии у меня был странный. Порядок слов, который в эстонском тоньше в отношениях, чем в финском, сформировался у меня на основе целой библиотеки переводных и местных сказок, прочитанных с моими первоклашками. Так я и не успела это скорректировать до отъезда.
И вот собственно незадача со словарями. Я их использую непродуктивно. То есть при необходимости справившись со значением незнакомой лексемы в прямом словаре, я точно пропущу это мимо долговременной кладовки памяти. Любимый же словарь до недавнего времени был толковый Concise Oxford English Dictionary, где можно плутать по садам целых списков толкований к каждому слову и делать всевозможные восхитительные открытия. Понятое таким образом слово не забывается долго. Вот только метод этот уводит иногда далеко от текста, который я переводила.
Теперь у меня в фаворе такой же огромный, как был оксфордский, финско-английско-финский. Это книга, выключающая "категорию времени". Совершенно не важно, с чем сопряжно его использование - со статьёй по финскому искусству или доставшемуся в наследство от клиентов толстому политическому детективу на английском. Если я беру этот словарь с полки, значит время отступает и вокруг только пространство: речи, смысла, культурных пластов и ассоциаций.
Теперь, когда к нам наконец доставили лето, долгое послеобеденное время растворяется ещё и в пространстве окрестных скал, сосен и порой, если не лень крутить педали, то моря. Но самое классическое - просто выйти в дачном сарафане в наш общий с соседями садик на горке за окном, слегка оправдать своё присутствие облагораживанием в принципе неблагородных грядок с редиской и с чувством выполненного долга расстелить на мху среди разогретых солнцем камней плед. В корзинке с полотенцем и фруктами непременно объект, дающий повод утонуть в словаре. И сам словарь, в котором нет перевода на русский, но по обрывкам моего несостоявшегося полиглотства я делаю всевозможный маленькие открытия словесных америк. Осенью надо пойти наконец на курсы...
